Фото:Event Studio 54
Сегодня мир прощается с великой Монсеррат Кабалье. Она ушла из жизни 6 октября. Свой последний 85-й день рождения в апреле этого года певица отметила в Киеве, на сцене Национального дворца "Украина" вместе с украинской публикой. Вашему вниманию предлагается интервью с легендарной оперной дивой, которое оказалось последним..
– Синьора Кабалье, Вы ведь в Киеве не впервые?
– Нет, конечно, и со мной здесь всегда происходили интересные вещи. Лет 20 назад в вагон, в котором я ехала из Киева в Москву, влезли двое украинских журналистов: они так хотели интервью, что пошли даже на то, чтобы в поезд сесть без документов. Только когда он тронулся с места, показались – и, разумеется, я сдалась. Мужчина, помню, целовал мне руки, говорил, что я его кумир… Ну как было не уступить? Даже не знаю, где еще так рисковали, чтобы со мной встретиться. Все-таки я не рок-звезда, это в их мире фанаты поднимают на руки автомобили, идут на какие-то безумные поступки…
– Вам вот-вот исполнится…
– …85!
– Не верится!
– И мне! (Хохочет).
– Почему решили праздновать именно в Киеве?
– 14 апреля у меня бенефис, я решила приехать накануне, чтобы успеть и отдохнуть с дороги, и отрепетировать с другими участниками и оркестром, и именно 12-го у меня день рождения. Поэтому праздную в вашей столице, в отеле, с дочерью, внучкой, племянницей, коллегами и друзьями.
– Судя по тому, как блестят Ваши чудесные глаза, возраст для вас – сугубо формальная, паспортная вещь. Вы его не ощущаете?
– Только если устала или что-то болит (вздыхает), а когда выступаю или преподаю – нет. Мне кажется, старение – жуткая несправедливость природы по отношению к человеку. Самая большая, которая только может быть. Пока ты молод, ты этого не понимаешь. Спешишь куда-то, стремишься то получить, этого достичь… А когда у тебя вроде все уже есть, оглядываешься по сторонам, а времени-то особо и не осталось – порадоваться и пожить для себя…
– Много еще хочется сделать, правда?
– Правда! Встаешь утром, говоришь: «Спасибо, Господи, за дарованный мне новый день!» – и думаешь: как не хочется уходить… Мне столько еще нужно успеть! Например, хотелось бы увидеть, как осуществляются мечты моей внучки. Даниэла очень хочет стать балериной, а я – увидеть ее на сцене, в постановке, где она будет Одиллией, Одеттой… Я еще очень нужна своим родным, своим ученикам, и это держит меня в форме.
– Что Вам обычно дарят на дни рождения? Наверное, драгоценности?
– Ну что вы! Все мои близкие знают: мои украшения – это дизайнерская бижутерия, я не такая транжира, чтобы тратиться на настоящие камни… А если вы о публике, то самый большой подарок от нее – аплодисменты и цветы. А ваша публика, общение с ней само по себе подарок! Семь лет назад я была в Киеве с сольным концертом, и украинцы растрогали меня до слез. Петь было некогда: каждый, кто выходил дарить цветы, выступал с речью! Я мало что понимала, потому что далеко не всегда поклонники на испанском или английском говорили, но читала по мимике, по глазам…Украинцы очень хорошие, искренние люди!
– Киевляне чем-то похожи на Ваших земляков барселонцев, как вам кажется?
– Возможно, эмоциональностью, темпераментом. Раньше не задумывалась об этом, а теперь буду присматриваться и сравнивать.
– Киев, как и Барселона, футбольный город: у нас было и есть легендарное «Динамо», очень сильна традиция ходить на стадионы, болеть за любимые команды… Это правда, что Вы – футбольная болельщица?
– Да, потому что в наших краях футбол – практически религия. Я стараюсь смотреть все игры «Барселоны» дома, по телевизору. А вообще, болею за все испанские клубы: и за «Реал», и за «Валенсию»…
– А кто самый любимый игрок?
– Месси, конечно. Мне кажется, он из ныне играющих самый яркий. И красивый. Ой, я уже столько раз его хвалила, что пора и ему обо мне что-то хорошее сказать. (Смеется).
– Правда, что Фредди Меркьюри, когда Вы пригласили его в Барселону, мало того, что тут же прилетел, так еще и разговор с вами начал со слов: «Я Ваш давний поклонник»?
– Да, правда, и я этим очень горжусь. Мы пригласили Фредди, он прилетел, я поехала к нему в отель, мы должны были обсудить совместную работу. Мне хотелось попробовать что-то новое, какую-то сферу, в которой меня еще не знают…
– …у Вас огромный классический репертуар: 88 оперных партий, 800 камерных произведений…
– …мне повезло с музыкальной памятью. Не считала, 800 или 805, но много, и уже тогда было немало, поэтому хотелось чего-то другого. Фредди сел за рояль и начал играть, показывать произведения, а я, как все оперные певицы, немного зазнайка, чего греха таить, мы бываем довольно высокомерными, когда имеем дело с рок-музыкантами, с поп-певцами… Я не очень красиво спросила его: «Вы что, умеете играть на рояле?». До сих пор за это стыдно… А он ответил что-то вроде «да я, вообще-то, и музыку пишу», а потом запел. Оказалось, у него прекрасный классический баритон! Будь он оперным певцом, и здесь был бы успешен. Честно говоря, я тогда варилась в собственном соку, ориентировалась в той музыке, которую исполняла, и не совсем понимала, кто со мной будет петь. Не думала, что у нас будет «Барселона» и что мне 30 лет подряд (песне же в этом году 30!) будут говорить: «Вы вошли в историю мировой поп-музыки за руку с Фредди Меркьюри…».
– Говорят, бутылку шампанского, которую Меркьюри вам подарил, Вы берегли, как драгоценность…
– Разумеется. Открыла лишь когда дочка выходила замуж.
– Для многих творческих людей Вы ориентир и кумир, а кто из великих был Вашим кумиром – есть такие?
– В юности я была очарована Фрэнком Синатрой. Представляете, как меня ошеломило то, что однажды он пришел на спектакль, в котором я пела, заметил меня (хотя это 60-е годы, он не шел в оперу послушать Кабалье, не было никакой Кабалье тогда!) и пригласил поучаствовать в благотворительном вечере? Вывел на сцену, я спела одна, потом вместе с ним… Мне казалось, я сплю, и все это сейчас исчезнет, как сон. Ну, где я, а где Синатра?
– Вы родились в небогатой семье…
– …я бы сказала жестче: в бедной. Отец был рабочим на заводе, мама подрабатывала, где могла… Я очень хотела побыстрее кем-то стать и начать помогать родителям материально. У меня было в буквальном смысле слова голодное детство: это 30-е годы, все мысли были о том, где раздобыть что-то съестное, даже у нас, у детей.
– После вашего взлета пресса писала о Вас как о барселонской Золушке…
– В какой-то степени это так: Золушка ведь много трудилась, прежде чем встретила принца. Хотя у меня своя сказка: жила-была Золушка, строчила на фабрике носовые платочки, много занималась (потому что профессия певицы – это постоянная работа над собой), в конце-концов стала принцессой, а потом нашла принца. (Улыбается).
– Кто кого выбрал: Вы супруга или он Вас?
– Выбирала я, но не мужа, а партнера по сцене. А предложение через полгода после знакомства сделал Бернабе.
– Вы оперная дива, о которой говорят «непревзойденная», он – Бернабе Марти, в прошлом известный тенор. Конкуренции в семье не было?
– Нет. И, если хотите, дам совет: хотите жить в здоровой, счастливой семье – не соперничайте со своей второй половиной. Даже если вы люди одной профессии (а так часто бывает), уважайте друг друга, поддерживайте, не завидуйте. Есть один момент, который может вас поссорить? Вспомните десяток тех, которые объединяют. Молча, про себя, и вам перехочется выяснять отношения, вот увидите! Общие дети, общие радости, вместе проведенное время, что-то, чего вы достигли вдвоем, то, чего у одного без другого никогда бы не было. Это есть у каждой пары, иначе она не стала бы парой. Хорошее всегда спасает, если вовремя о нем вспоминать.
– Как замечательно Вы сказали!
- (Улыбается). У меня большая дружная семья и карьера, о которой можно только мечтать. Здоровье бы не подводило. Вот, пожалуй, только здоровья и буду себе желать: мне уже намекнули, что неплохо бы приехать в Киев и в 90…
*Материалы интервью и фото предоставлены Event Studio 54.
Подписывайтесь на telegram-канал journalist.today
